ГЛАВНАЯ   CЛОВАРЬ   ПРАВИЛА   МАТЕРИАЛЫ   ЗАЯВКИ   ФОРУМ

3general.jpg
Константинополь
Лагерь турецкого войска
Галата
Портовый Квартал
Протовый Квартал
Прокопий Палтос
Анна Капаноли
Анна Капаноли

Анна Капаноли, Портовый квартал, "Розовые Устрицы"

Подложить тебе еще розовых лепестков , Джамиль? Я знаю, ты любишь, когда в комнате много этого сладкого дыма, и запах роз смешивается с запахом запретного вина и свежих яблок. Не осознаешь, но любишь.
Лежи, Джамиль. Дай, я разотру тебе спину. Ты приходишь сюда не первый раз, не понимая, что на самом деле хочешь. Ты боишься попросить, Джамиль Саварди, гордый сын Наиба Саварди, а я не стану тебе подсказывать. Потому что каждый должен сам прийти к своей пещере с золотом, иначе золото станет угольями.
Смотри на этот город. Смотри каждое утро, когда солнце медленно поднимается из-за медленно несущего свои воды Босфора. Смотри, как рыбаки расправляют свои сети и сталкивают лодки в воду. Смотри, как вьется дымок над крышами низеньких домишек, обмазанных известью до мраморного блеска. Как хозяйка несет от колодца ведро воды, а девочка - наверное, ее дочка - снимает из-под навеса вязки вяленой рыбы.
Этот город ты выпускаешь каждое утро из-под век, Джамиль, и уносишь с собой, закрывая глаза и задув свечу. Он принадлежит тебе - весь, что ты можешь охватить. Он, как я, принадлежит каждому, кто даст достойную цену. Но если появится кто-то, кто предложит цену выше - и не золотом, а тем, что ценнее - город будет принадлежать только ему. Потому что у города две души - женская и мужская.
Женская душа - это теплое море, иногда злящееся и хлещущее волнами, это запах хлеба над Восточной Месой, шелка в гинекеях Влахерн и Святая София. Мужская душа - это ветер с Босфора, заставляющий море злиться или, напротив, ласково гладящий его, едва прикасаясь, это торжественное пение старцев из монастыря Хора, запах горячего железа и негромкое постукивание кусочков смальты в мастерской мозаик.
Две души стоят над городом, держа в ладонях чашу с вином, разбавленным водою до цвета розового шелка.
Но вино пресно, если не добавить в него сахара и специй, не так ли? Острый перец, пряная корица, резкая гвоздика и еле уловимый шафран.
Я знаю, Джамиль, скоро придет тот, кто бросит в чашу с вином горсть специй и разожжет под ней огонь. Две души проснутся от своей полуденной дремы, и кто из них первым выпустит из рук раскаленный бронзовый сосуд?
Ни ты, ни я не узнаем этого до времени, мальчик. Не думай о дурном, лучше отхлебни еще немного и потянись, тебе скоро уходить.
Ты накинешь тунику и побежишь в мастерскую, пока хозяин не хватился, я же сяду на порог двери, ведущей на задний двор, и стану лущить фасоль. Фасоль - она, знаешь ли, требует времени, а утром первые посетители потребуют сытный горячий завтрак.
Я буду отбрасывать темно-бордовые зерна в корзину и думать о том, принесет ли уважаемый Палтос мне завтра свежую ставриду, успеет ли Юстиниан вычистить задние комнаты. Потом я посмотрю на небо, подернутое облаками, и задумаюсь, шутил ли вчера Луиджи, когда говорил, что женится на мне, если я принесу ему девочку. Наверное, шутил, ведь всем известно, какой красавицей была его жена, он сам об этом часто говорит. Да и мальчишки его унаследовали красоту матери, которая смягчила в них грубоватые черты отца.
Впрочем, мне и так хорошо, даже если Луиджи в конце концов женится на другой. Ведь самое драгоценное он оставит мне , Джамиль. Воспоминания и детский смех, и сны.... Сны, которые я стала видеть рядом с Луиджи.
А Ирина вышивает шелком Альфу и Омегу на холсте для отца Иллариона, и гадает, хватит ли ниток.........